Прослушав лекцию о геополитическом наследии Вадима Цымбурского, представленную Борисом Межуевым, меня, в частности, заинтересовал
вопрос о том, как Цымбурский относился к течениям теоретического мэйнстрима в
современных международных отношениях. В лекции это как-то не прозвучало.
Цымбурский не мог об этом не знать, так как работал в академических институтах,
в том числе и международного профиля, где и в 80-е и в 90-е годы было немало споров,
дискуссий и публикаций по теоретическим парадигмам МО. По сути, они были
отголосками так называемых «больших дебатов», которые проходили в мировой науке
международных отношений во второй половине ХХ века между «реалистами»,
«идеалистами», «модернистами»,
«структурными реалистами», «либеральными институционалистами»,
«функционалистами» и т.д. и которые в целом и определили ее современный
облик.
Из лекции в общем было понятно, что Цымбурский строил свою концепцию российской геополитики фактически автономно от всего этого комплекса современных идей, концепций и парадигм, опираясь в основном на идейный багаж 19 и нач. 20 века (от классических геополитиков и поздних славянофилов до евразийцев), разумеется, переосмысливая его в своем оригинальном духе. Но не мог же он полностью игнорировать достигнутый в мире к концу 20 века уровень осмысления мировой политики и международных отношений !? Не отнестись к нему хотя бы в критическом ключе, в виде принципиальных критических соображений или несогласия по тем или иным аспектам? Возможно, конечно, что он просто не успел этого сделать. Его диссертация, где это, очевидно, потребовалось бы, осталась незавершенной, а в других работах он не уделил этому существенного внимания.
Некоторый ответ от лектора в связи с указанным недоумением был получен. Как и ожидалось, в контексте дискуссий конца прошлого века концепцию Цымбурского можно в какой-то мере сопоставить с «цивилизационным подходом» Хантингтона в «Столкновении цивилизаций». При этом сам он, как отметил лектор, проявлял живой интерес к работам Киссинджера по истории дипломатии, выполненных в ключе классического политического реализма. Условно говоря, в контексте «больших дебатов» работы Цымбурского можно расположить где-то на стыке цивилизационного подхода и старого политического реализма, выполненных традиционными методами исторических интерпретаций. Кстати, традиционными схемами реализма («баланса сил») можно объяснять и выделенные им фазы геополитики России в отношениях с Европой. С другой стороны, - проблемами старого реализма могут объясняться и некоторые лакуны или умолчания в концепции Цымбурского. Например, тот же функционализм/неофункционализм хорошо объясняет формирование интеграционного пространства в Европе и его расширение, включая и возникающие проблемы, в то время как реализм все время ожидает краха ЕС и сворачивания интеграции. Цымбурский, как отметил лектор, также не ожидал «расширения» Европы.
Разумеется, с таким
«картированием» Цымбурского можно не соглашаться, спорить, приводя
соответствующие цитаты и аргументы. Но все же заявленный академический характер
обсуждения его наследия предполагает и аспект его рассмотрения в широком и
многообразном формате современных подходов к международным отношениям.
Владимир Авдонин
Владимир Авдонин
